ИМА-ПРЕСС

МОСКВА. Когда уходят такие люди, принято говорить, с ними от нас уходит целая эпоха. Как сообщает пресс-служба театра, которому верой и правдой служил этот артист, московский театр «Школа современной пьесы», сегодня утром, на 79-м году жизни, в квартире своего старшего сына, скончался Альберт Филозов. Умер на излете творческих сил. И хоть был болен, неимоверно, смертельно, стоически продолжал выходить на сцену, а заодно с тем репетировать, репетировать и снова репетировать. Вместе со своими куда моложе его коллегами.

Он был словно вне возраста, жил без оглядки на годы и все, что так или иначе связано с возрастом. Он даже не ощущал своего возраста, у артиста нет возраста, шутил, бывало, Альберт Леонидович. Возраст тебе прививает роль, образ, искренне рассуждал мастер театральной сцены и кинематографического пространства, которое покорил давно, прописался в нем основательно, серьезно, надолго. Состарить человека умелым гримом можно в два счета, улыбаясь, говорил Филозов, равно с тем и омолодить его также можно, кудрявым, прямолинейным паричком, грим, пудра, накладные усы, и вот твоя юность словно вернулась к тебе.

«Как-то так сложилось, что в кино роли молодых людей мне не шли, не давали и не давались, — в одном из интервью заметил мастер, — мне шли, давали и давались роли и образы будто вне времени и вне возраста уж точно. Как сейчас помню приглашение на роль, такую, двойственную, в картину Алова и Наумова (Александра Алова и Владимира Наумова) «Тегеран-43». Так, в том фильме у меня были две возрастные позиции. И одна куда старше той, в которой я мог находиться. 80-е, престарелый нацистский преступник творит свои черные дела и неимоверные, дерзновенные, дьявольские махинации… А я тогда входил в тот переломный возраст, когда уже и не юноша, но еще и не совсем старик, в 77-м мне исполнилось 40… а в 80-м играть нарочитую старость… Ведь в моем реальном возрасте был мой персонаж в первооснове фильма, когда действие картины разворачивается в 43-м. И тот персонаж, средних лет нацист, был старше меня реального, не намного, но старше. А тут – и старик. Старик? И пусть! Мне всегда хотелось сыграть нечто на сломе, на острие характеров, притом без буйства — красок, эмоций, спокойненько, без суетливости. И на те вам — «Тегеран-43». Подобные образы и роли мне шли сами, степенных джентльменов, у которых даже внешние раздражители вызывали лишь легкую оторопь и какое-то убийственное оцепенение. Таковым меня «видел» в своей экранизации книги Памелы Трэверс «Мэри Поппинс» режиссер Леонид Квинихидзе. Он был, мой мистер Бэнкс, замкнут, застегнут на все пуговицы, он ни словом, ни жестом не выдавал паники. А паниковал он как минимум дважды: когда прибыла его прежняя гувернантка мисс Эндрю, и когда на его участке продырявили газовую трубу. Нормальный человек давно возопил бы, но мой мистер Бэнкс…».

Удивительно тонким, дипломатичным, подлинным аристократом слыл он в среде театральных и киноартистов, не было ни одного его коллеги, кто не усомнился бы в настоящем джентльменском духе этого актера, артиста с большой, самой большой буквы. Каждая кинокартина, киноработа для Альберта Леонидовича была — откровение, вхождение в неизвестность и неизведанность, каждую роль он воспринимал нежно и трепетно, с почти что распахнутыми глазами и распахнутым настежь сердцем. Помнится, автор удивительных текстов ко всем песням к фильму «Мэрии Поппинс, до свидания» Наум Олев говаривал, из всех англичан, которые проживали на той самой Вишневой улице, на которой разворачивается действие телефильма Леонида Квинихидзе, самым истинным, истым из всех чистейших британцев был именно он, Альберт Филозов. Человек без четко обозначенных характера и привычек, но со своими повадками и лицом, лицом истинного британского джентльмена. И при этом фильм для него был – будто бы «проба пера», так ревностно он брался за свои роли.

Игорь Кваша, что с Филозовым снимался в картине Аллы Суриковой «Человек с бульвара Капуцинов», отзывался об Альберте Леонидовиче так: «Иногда он смотрелся сакрально, куда глубже и сильнее, чем долженствовала его роль, его образ. Помню этого мистера Сэконда из нашего, Аллы Суриковой, вестерна «Человек с бульвара Капуцинов». Когда увидел фильм, уже полностью смонтированный, аж до дрожи дело дошло, каким же… ужасным, искренне вгоняющим в страх, был его этот мистер Сэконд, человек из мира конъюнктурного кино, пришедшего на место простого, ясного, располагающего к себе всех и каждого мистера Ферста — в исполнении Андрея Миронова. Они и были — на контрасте, Миронов, в роли мистера Ферста — такой, живой, настоящий, и Филозов — в образе мистер Сэконда — весь словно из отрицательных эмоций соткан. И ведь убедителен был, невероятно, до озноба!».
Свой образ, образ «человека в футляре», Филозов аккуратно переносил из фильма в фильм, при этом ни разу не повторив, эмоционально, фактурно, артикуляционно, прежние работы. В нем не было и мысли о самоповторе, в нем жил, играл, запертый на вечный ключ в вечный творческий, замысловатый футляр насыщенно экспансивный, вдохновенный художник, что каждую эмоцию прописывает густыми красками, но тщательно драпирует нарисованное нарочитой отстраненностью.

При всей своей трепетной и нежной привязанности к кинематографу, столько сыграно в кино и на телевидении, одной публикации не хватит, порядка сотни, да, что там сотни, больше 120 кино и телефильмов в послужном списке артиста, все же своей истинной любовью, искренней, преданной пылал по отношению к театру. В театре и только в театре, при огромнейшем послужном списке пережитого и переигранного на киноэкране, видел смысл жизни, смысл своей профессии. Здесь он иногда выходил из привычного амплуа «сдержанного аристократа с ярко выраженным нордическим характером», здесь он мог искрить глазами, здесь он мог позволить себе роскошество яркой, броской, сочной импровизации, при этом ни на йоту не выходя из сценария, роли, образа. О театре Филозов отзывался с некоторым просветлением, как о месте душевного и духовного подъема, где он творил, творил как мог, как умел, как понимал. И хоть почти все время занимал его величество кинематограф, только театр — с прямым обращением к зрителю, с прямым проходом пьесы, без повторов и дублей, без перестановки света и подчас бессмысленного простоя меж сценами, заставлял Филозова буквально воспарить над сценическим пространством. Так московский театр «Школа современной пьесы» даровала ему это счастье, счастье быть… собой. В разных, подчас диаметрально отличных образах. Самое любопытное, при виде своего имени, портрета на театральной афише радовался, тихо, скупо, не выдавая явного ликования куда больше, нежели появлению своего имени в титрах тех или иных кинолент. Театр магически действовал на этого удивительного, проницательного, открытого душой и сердцем человека. Не просто артиста, но человека с большой, самой большой буквы.

«Альберт Леонидович скончался сегодня утром, у него было давнишнее, очень тяжелое заболевание. Был этап ремиссии, но, к сожалению, Филозов не смог справиться с недугом, за последние две недели его состояние резко ухудшилось, — сказали в пресс-службе театра. — Несмотря на болезнь, Альберт Леонидович не пропускал ни одного спектакля, не отменял репетиции. В последний раз он выходил на сцену 27 марта, играл ночной спектакль «Город» на Московском культурном форуме».
Альберт Филозов родился 25 июня 1937 года в Свердловске, работал токарем на заводе «Шарикоподшипник», в 1955 году был принят в Школу-студию МХАТ (курс Виктора Станицына), окончил которую в 1959 году. Работал в Московском драматическом театре имени Станиславского, а также в театре имени Ермоловой. Преподавал во ВГИКе и РАТИ. С 1989 года играл в спектаклях «Школы современной пьесы», где также в качестве режиссера поставил спектакль «2х2=5». На счету Филозова бесчисленное количество ролей в кино, среди которых ленты «Идеальный муж», «Тегеран-43», «Вам и не снилось», «Мэри Поппинс, до свидания», «Человек с бульвара Капуцинов», «Новые приключения янки при дворе короля Артура», «Не покидай», «Ночные забавы», «Одиссея капитана Блада», «Бедная Настя», «В круге первом», «Без вины виноватые» и многие другие.

Иллюстративный материал любезно предоставлен Театром «Школа современной пьесы»