ИМА-ПРЕСС

ПЕТЕРБУРГ. Все ж революционный образ жизни ведёт современный Мюзик-холл. Здесь что ни постановка, то протуберанец мысли, вулканический всплеск чувственных идей, помноженные на тщательное прописывание того или иного события на сцене. Уличной, в рамках уникального проекта «Опера – всем», либо под сводами некогда Оперного театра Народного дома. Вот и сейчас почти молитвенное стояние, бдение сформулировал театр на основе романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Создав нечто совершенно необыкновенное – для себя, а именно мультимедийный музыкальный проект «ЖИВАГО. Я вышел на подмостки…».

Выпуская на сцену только лишь чтецов и большой симфонический оркестр, дабы передать всю полноту и палитру ощущений, эмоций, действий «нобелевского» романа «Доктор Живаго» — дерзость ещё та. Но автор идеи, замысла, «генератор» всего и вся сего творения Алла Масловская поставила себе за цель совершенно лаконичными, без драматургических сценоислишеств, более чем скромными средствами театра реализовать нечто синтетическое меж глубокой драмой и сущностью музыкальной, насыщенно мелодической.

Смешав диалоги, монологи, зарисовки, сентенции, картины, людей и события, наблюдения. Плюс – задник, игривый экран, рождающий эффектные коллизии и светопредставления. И вот вам – проект. Выпускающий особого «джина из бутылки», суть романа, пересказанную группой матерых, маститых чтецов и оркестром, большим и могучим.

И здесь нет идеи сэкономить, обюджетить процесс сценической «экранизации» романа Бориса Пастернака. Но есть робкая, дерзновенная попытка войти в эту живительную «воду» — рефлексивных творческих эволюций романа Пастернака, выраженных более чем многословно, войти в этот мощный поток обжигающих мозг сюжетных коллизий, вынырнув из него с краткой формулой понимания и постижения пастернкова труда.

То есть в самую суть романа, в основу основ, чтоб каждый, кто читал, либо пока не освоил роман «Доктор Живаго», сумел наполниться этим произведением, насытиться мыслью, чувствами, переживаниями персонажей. И вот пред нами уже и не группа чтецов и могучий симфонический оркестр, но раскрытая книга, которая сама себя читает, сама себя озвучивает лирическими композициями. Формирующими образы и картины, становую хребтину романа и его декоративные отделки.

Мюзик-холл Юлии Стрижак и Фабио Мастранджело никогда не пользовался чужими лекалами, творческими кройками, формируя репертуарную повестку дня. Тут что ни постановка, то революционный взгляд на вполне себе традиционные пьесы и сценарии. Что говорить о своих задумках, тут им вообще нет преград. Недавний озорной, бурлесковый мюзикл «Винил» — тому самое красноречивое подтверждение. Где каждый номер и каждая зарисовка, где каждый музыкальный выход – плод ума, творческий поиск и задорная находка сонма одарённых людей, имя которому, этому сонму – Мюзик-холл.

А тут ещё и опера, и мюзикл, огневая оперетта того же Штрауса-младшего. «Перепеть» самого Яна Борисовича Фрида, его «оскароносный» телефильм – попытка увлекательно рискованная, живописно оригинальная, дерзкая и почти авантюристичная. Однако полная куража и внутреннего драйва постановка Василия Заржецкого придала хрестоматийной «Летучей мыши» новое, свежее звучание. Точнее – одной из версий пиесы, которую мало кто знает. Ведь во главе угла сценической постановки Мюзик-холла легла иная версия развития событий, отличная от той, что положена в основу одноименного телефильма Яна Фрида.

Так же здесь обошлись и с «орденоносной», зааплодированной чуть ли ни мульоном зрителей оперой Моцарта «Волшебная флейта». Вдохнув в меха старой кузни новый, свежий, озорной воздух сценической свободы. И всяк, кто был зрителем проекта «Опера – всем», либо узрел сие действо в стенах самого Мюзик-холла, не дадут соврать автору сих строк. Опера претерпела явные визуальные изменения, но воспарила над подмостками живой, беззаботной и боевой.

Что характерно, нетленное начало, концепт, композиционное решение оперы осталось нетронутым. Арии, самые «вкусные» блюда этого театрального пиршества для глаз и ушей, остались прежними, авторскими, моцартовыми. Немецкий язык, дух, нота – все как «тогда», много лет, десятков лет, веков назад. При этом никакого волюнтаризма и «резки по-живому», только разумное осмысление отдельных сцен и сюжетов. Юлия Стрижак и Фабио Мастранджело – «за» революционную ревизию той или иной оперы, оперетты – в плане визуальной композиции, но не за их «выворачивание наизнанку».

Иное дело – свежий, ни с чем пока не сравнимый в стенах Мюзик-холла мультимедийный музыкальный проект «ЖИВАГО. Я вышел на подмостки…». И каким образом только не выставляли на сцене это «нобелевское» творение Бориса Пастернака. И был мюзикл, и был даже балет, есть два фильма, «не наш», с Омаром Шерифом и Джеральдин Чаплин, и «наш», максимально свежий, близкий нам по времени, все ж, голливудский фильм выпустили почти «по следам» романа – в 1965 году. Наша телеэкранизация Александра Прошкина увидела свет сравнительно недавно, в 2005 году. Кстати, живительная нота музыкальной палитры телефильма, созданная гением русской, советской и российской, киномузыки Эдаурдом Артемьевым, легла в основу и того действа, что запустил в мир Мюзик-холл.

Великолепная музыка должна стать ещё одним «героем», главным героем повести, который формирует мыслеформы, дарует нам право на эстетическую тактильность романа всеми фибрами зрительской души. Здесь же и текст романа, который весьма аккуратно вложен в уста чтецов. Именно что чтецов. Статиков и прагматичных осмыслителей творения Пастернака.

Здесь решили обойтись без лишней суеты на сцене, частой смены декораций и костюмов, мелькания людей первого и второго планов. Что есть – образы, созданные аудиально, громогласно и ясно, артикуляторно. И в помощь нам, жаждущим «хлеба и зрелищ», визуализации чувственных образов, тот самый, максимально многочисленный участник уникального представления – оркестр «Северная симфония» Мюзик-холла. Который занимает почти что все пространство сцены, выгодно оттеняя чтецов, выставленных на передний план. На них – на чтецах, весь свет и «соль», на них «нацелены» микрофоны, но и оркестр в – фокусе всех переживаний и страданий.

И вот пред нами одна картина действия сменяется иной, одно время переходит в другое, герои эволюционируют согласно распорядку романа. Хотя никакого движения на сцене нет. И будто и не нужно. Движение здесь явно лишнее. Но движение все же есть, движение пульсирующей венки на виске артистки, желваков на скулах артистов, потовых желёз блестящего лба блестящего дирижёра…

Самое время отметить ключевых игроков постановки. Артисты – это ж целая песнь песней, в их словах, в их прочтении творения Бориса Пастернака рождается роман словно бы заново, будто бы пишется, формируется у нас на глазах. Вот они, гении драматической мысли: заслуженный артист России Артём Цыпин – Юрий Живаго, заслуженный артист России Михаил Разумовский – Павел Антипов,  заслуженный артист России Игорь Черневич – Комаровский, Елена Калинина – Лариса Антипова, Лаура Пицхелаури – Антонина Живаго.

И самое время отдать должное гению дирижёрской палочки и музыкальному аккумулятору повествовательного пиршества, «управляющему» обширным «главным героем» пиесы Фабио Мастранджело. Его «Северная симфония» сумела невероятное, вписаться в «нобелевский» роман музыкально, явно его обогатив, насытив объёмом и красками, активно, действенно дополнив мир слова миром духа, духа аудиального, духа живительного.

И ещё одно – незримое, но чрезвычайно активное лицо постановки стоит отметить, это директор Мюзик-холла Юлия Стрижак. В её ж власти пускать ту или иную постановку на сцену или же забраковать на стадии идеи, замысла. Здесь же – отмечает смелый, дерзновенный сценарист и постановщик данного действа Алла Масловская, буквально на стадии задумки была получена всеобъемлющая поддержка с пониманием. Казалось, Юлия Николаевна заразилась, зарядилась и увлеклась постановкой, войдя в замысел Аллы Масловской обстоятельно, дельно и деятельно. Чтоб каждый этап рождения спектакля, или как его здесь именуют теперь – мультимедийного музыкального проекта, формировался «без сучка и без задоринки».

Насколько все сложилось и слилось в одно действие, насколько вышел сам спектакль, где слово идёт рука об руку с полётом музыкальной мысли – покажет время и его величество зритель. Однако первая постановка – похоже, впечатлила первого же пытливого зрителя, народ безмолвствовал почти все представление. Как выяснилось – вникал, впитывал, вбирал в себя увиденное, услышанное. И словно бы на молитвенном стоянии переносил зримое на себя, на свой мир ощущений и эмоций, дел и похождений. Чего и добивался своим прочтением «нобелевского романа», собственно, Мюзик-холл.

Дмитрий МОСКОВСКИЙ,

фотоснимки для иллюстрации текста

любезно предоставлены пресс-службой Мюзик-холла