ИМА-ПРЕСС

ПЕТЕРБУРГ. 16 января 1547 года состоялось торжественное официальное венчание на престол первого русского царя. Им стал Иван IV Васильевич Грозный.

О том, как проходила церемония, подробно рассказывается в историческом очерке писателя, историка и краеведа Николая Ильинского «Венчание и коронование русских государей на царство» (1883) и в издании Виленскаго Свято-Духовскаго Братства «Венчание русских государей на царство» (1896).

Ивану Грозному также посвящены работы драматурга и историка Николая Полевого «Царствование Иоанна Грознаго» (1859), писателя Евгения Соловьёва «Иоанн Грозный: его жизнь и государственная деятельность» (1893), академика Сергея Платонова «Иван Грозный (1530–1584)» (1923) и другие. С этими изданиями, а также с документами той эпохи и разнообразными исследовательскими материалами можно ознакомиться на портале Президентской библиотеки в подборке «Великий князь. Царь» масштабной электронной коллекции «Государственная власть».

Почему возникла необходимость в торжественной церемонии венчания на царство, рассказывается в вышеупомянутом очерке Николая Ильинского «Венчание и коронование русских государей на царство».

Как пишет историк, дело в том, что в связи с укреплением авторитета русского государства «…скромная церемония прежняго порядка возведения князей на престол уже не может соответствовать тому блестящему положению, которое с этого времени получает русский великий князь в среде православных государей Европы. Иоанн III коронует своего внука (1408 г.) уже венцом и бармами… наследованными, по преданию, нашими князьями от греческих императоров. <…> С этих пор наш великий князь, хотя и назывался своим прежним титулом, но порядком своего венчания он как бы намекал на возможность называться и царём…».

Эту возможность воплотил Иван IV. «Оставшись после смерти своего отца (великого князя Василия Иоанновича) трёхлетним дитятею, Грозный, конечно, не мог короноваться тут же. Его вступление на престол сопровождалось одним церковным благословением…», – продолжает Ильинский.

«На 17 году своего возраста, в декабре 1546 г. Иоанн IV объявил митрополиту и боярам, что он „хочет поискать прародительских порядков, как прародители его, цари и великие князья, и сродник их Владимир Всеволодович Мономах на царство и великое княжение садились“. Ровно через месяц в январе 1547 г. он торжественно венчался на царство», сообщает издание «Венчание русских государей на царство».

Торжественная коронация совершилась 16 января, в соборном Успенском храме Богоматери в Московском Кремле. В уже упомянутом издании Виленскаго Свято-Духовскаго Братства сообщается: «Это событие настолько было внушительно по своему блеску, что не осталось забытым в ряду прочих событий времени, отразившись во многих произведениях народнаго творчества.

„Он повынес царенье из Царь-Града, царский костыль в свои руки взял“, говорит народная песня. Видимо, народ придал ему громадное значение, понял внутренний смысл венчания. …Царские знаки возлагал на Иоанна митрополит Макарий в таком порядке: сначала возложил на него Крест от Животворящего Древа, потом возвёл его на особо приготовленное место, сказал длинную приветственную речь, а во время литургии возложил на шею Иоанна особое украшение „из наследия Мономахова“ – золотую цепь. В назначенное время митрополит призвал царя к священному миропомазанию и потом приобщил его Св. Таин».

«С этого времени, – говорится в историческом очерке «Царь Иван Васильевич Грозный» (1868) – русские монархи начали уже не только с иноземными державами, но и внутри государства, во всех делах и бумагах, именоваться царями, сохраняя и титул Великаго Князя, освящённый древностию».

Авторитет царской власти в России укрепился, когда «чрез четырнадцать лет Иоанн, благодаря своим настоятельным просьбам, получил благословение носить царский титул и от Константинопольского патриарха. При этом для руководства была прислана к нам, в Россию, патриархом и книга царского венчания», – отмечает Николай Ильинский. По его словам, величественная церемония венчания на царство подчеркивала, что «…нет на земле служения выше царскаго, нет труда тяжелее царскаго, нет ответственности тревожнее для совести – ответственности царя за своих подданных».