«Последний адрес». Чтобы помнили
МОСКВА. ПЕТЕРБУРГ. За полтора года своей пока такой короткой истории проект «Последний адрес» стал по-настоящему народным движением. Проект стартовал в Москве в декабре 2014 года, сейчас в него включились 14 городов и сел по всей стране, уже 235 имен вернулись из небытия смерти в лагерях и тюрьмах ОГПУ-НКВД. Для родных погибших в годы репрессий установленные знаки стали теми местами, куда, как на официальную могилу, могут прийти и поклониться памяти своих близких.
В Санкт-Петербурге это движение началось весной 2015 года, и на сегодняшний день организаторами проекта и волонтерами уже установлены знаки 88 погибшим. Среди имен – люди самых разных профессий, убеждений, разного происхождения и социального статуса: от дворников и сапожников до главных инженеров, писателей, священнослужителей, студентов и бухгалтеров. Эти знаки устанавливают их потомки, друзья семьи, нынешние жильцы домов, ставших для кого-то самым последним адресом в их обычной жизни.
В конце апреля этого года на одном из домов по Суворовскому проспекту появился памятный знак инженеру завода «Красный выборжец» Дмитрию Дмитриевичу Воейкову, расстрелянному в 1938 году. Знак установила его внучка Мария Дмитриевна Воейкова – выдающийся филолог-русист, специалист в области детской речи, доктор филологических наук, заведующая отделом теории грамматики Института лингвистических исследований РАН в Санкт-Петербурге, член Международной ассоциации исследователей детской речи и Европейского лингвистического общества. Мария Дмитриевна рассказывала о семье, о родных, о бабушке, которую, слава богу, не тронули после ареста мужа. О том, как берегли фамилию, берегли память, семейные архивы. В тот же день по другому адресу, на улице Блохина, появилась табличка Анатолию Львовичу Экслеру. Знак установила внучатая племянница расстрелянного Софья Львовна Тимофеева: москвичка, историк по образованию, специально приехала для этого в Питер. Как она сказала, ее родственник – вдвойне невинная жертва: он был психически и умственно не совсем здоровым человеком, жил на попечении матери и братьев, выучился играть на музыкальных инструментах, жить самостоятельно не мог. Что мог «нашпионить» больной человек? А ведь его обвинили именно в шпионаже. Софья Львовна сказала пронзительные слова: «Этот знак – единственное материальное доказательство жизни моего деда, больше от него ничего не осталось – ни фотографии, ни вещей, ни документов». А еще она включила на своем телефоне он-лайн трансляцию и всю церемонию установки памятного знака деду показала в прямом эфире своей тете и двоюродной сестре, которые живут в Лондоне. Они кричат «ура» и говорили «спасибо!» с другого конца Европы.
Бывшим жильцам дома по Биржевому переулку установили Марианна Михайловна Шахнович с мужем. Марианна Михайловна – известный российский религиовед и философ религии, специалист в области истории античной философии, профессор философского факультета СПбГУ. Она установила памятные знаки студенту консерватории Андрею-Эдвину Оскаровичу Гарфельду, учителю немецкого языка Юрию Юльевичу Мюллеру и повару, из крестьян, Ивану Павловичу Панову. Их всех в 1938 году расстреляли как шпионов.
На Миллионной, д.38 своему отцу, Валерьяну Петровичу Дубро, установил памятный знак его сын, Валентин Валерьянович. Он рассказал, что отец до своего ареста и расстрела всего лишь первый год жил по этому адресу, недавно получил там комнату в коммуналке, в Петроград-Ленинград приехал в 1934 году из Белоруссии, работал кочегаром в.Аэроклубе. После расстрела отца мать с маленьким сыном выслали, они жили в Башкирии, в совхозе № 10, мама работала на молокозаводе. Потом уже, после войны, их стали и оттуда выгонять – отправляли на стройки Башкирии. Тогда решили вернуться в Ленинград, поселились у сестры. Фотографии при аресте отца отобрали, сын никогда не видел, как выглядел его отец. Валентин Валерьянович в Ленинграде выучился на инженера-электрика, окончил ЛЭТИ, защитил кандидатскую диссертацию. «Я всю жизнь, до выступления Хрущева, всем говорил, то отец умер, — рассказал Валентин Валерьянович. Оказывается, его в семье никто не поддерживал в желании установить памятную табличку — так силен до сих пор страх.
Из маленького, двухэтажного дома по Крюкову каналу, 23, известному как «Суворовский дом», только за 2 года – 1937-38 – расстреляли четверых! Троим сейчас установлены знаки. Социальный состав – самый что ни на есть обыкновенный для довоенного Ленинграда: печатник, товаровед, инженер-геодезист. Расстреливали их как по графику, раз в месяц одного за другим. Первым – Николая Ивановича Зайцева в ноябре 1937 года. Он приехал в Ленинград из Новгородской губернии, работал товароведом конторы Главрыба. В декабре 1937 был расстрелян Ростислав Васильевич Животовский, он картографом работал еще до революции. Лилль Эрих Генрихович, эстонец по национальности, был полиграфистом, преподавал в Полиграфическом техникуме, расстрелян 15 января 1938 года.
Дом № 14 по 2-й Красноармейской улице, неподалеку от Троицкого собора, стал последним адресом для отца Михаил Чельцова, священника этого собора, причисленного к лику святых в 2005 году, его имя включено в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века. Один из его внуков, Анатолий, рассказал, что деда арестовывали шесть (!!!!) раз: то за компанию, то за его службу, то по обвинению в пособничестве, в нежелании сдавать церковное имущество…. В чем только не обвиняли отца Михаила, а он каждый раз стойко держался и на допросах, и в тюрьме, ни на кого не показал, никого не оболгал, ни в чем не признался.
-Мы знали нашего дедушку по рассказам его жены, нашей бабушки Анны Федоровны, и знали только, что он был очень добрым, любил детей, – поделилась внучка Михаила Чельцова Екатерина Александровна Лучникова. – А теперь, когда на этом дорогом для нас доме будет висеть табличка с указанием имени нашего деда – это придаст совсем другую окраску его судьбе. Это наша память. Со скорбью сегодня говорю и о том, что младший сын Михаила Чельцова был загублен в ГУЛАГе только за то, что, будучи студентом, он заступился за священников. Другой сын, наш дядя, погиб на фронте в Великую Отечественную войну, защищая Отечество.
Анатолий написал про деда книгу, скоро она выйдет вторым изданием. А у проекта «Последний адрес» в Петербурге – очень надеемся! – теперь появился и на небесах свой заступник.
Специально для ИМА-пресс. Наталья ШКУРЕНОК, фото автора
